Ганс христиан андерсен. Сказка пастушка и трубочист - ганс христиан андерсен Анализ сказки Пастушка и трубочист
Видали ли вы когда-нибудь старинный-старинный шкаф, почерневший от времени и весь изукрашенный резьбою в виде разных завитушек, цветов и листьев? Такой вот точно шкаф — наследство после прабабушки — и стоял в комнате. Он был весь покрыт резьбой — розами, тюльпанами и самыми причудливыми завитушками. Между ними высовывались маленькие оленьи головы с ветвистыми рогами, а по самой середине был вырезан целый человечек. На него невозможно было глядеть без смеха, да и сам он преуморительно скалил зубы — такую гримасу уж никак не назовешь улыбкой! У него были козлиные ноги, маленькие рожки на лбу и длинная борода. Дети звали его обер-унтер-генерал-комиссар-сержант Козлоног! Трудно выговорить такое имя, и немногие удостаиваются подобного титула, зато и вырезать такую фигуру стоило немалого труда. Ну, да все-таки вырезали! Он вечно глядел на подзеркальный столик, где стояла прелестная фарфоровая пастушка. Башмачки на ней были вызолоченные, платьице слегка приподнято и подколото алой розой, на головке красовалась золотая шляпа, а в руках пастуший посох. Ну просто прелесть! Рядом с нею стоял маленький трубочистик, черный как уголь, но, впрочем, тоже из фарфора и сам по себе такой же чистенький и миленький, как всякая фарфоровая статуэтка; он ведь только представлял трубочиста, и мастер точно так же мог бы сделать из него принца, — все равно!
Он премило держал в руках свою лестницу: личико у него было белое, а щеки розовые, как у барышни, и это было немножко неправильно, следовало бы ему быть почернее. Он стоял рядом с пастушкой — так их поставили, так они и стояли; стояли, стояли да и обручились: они были отличною парочкой, оба молоды, оба из одинакового фарфора и оба одинаково хрупки.
Тут же стояла и еще одна кукла, в три раза больше их. Это был старый китаец с кивающей головой. Он был тоже фарфоровый и называл себя дедушкой маленькой пастушки, но доказать этого, кажется, не мог. Он утверждал, что имеет над ней власть, и потому кивал головою обер-унтер-генерал-комиссар-сержанту Козлоногу, который сватался за пастушку.
— Вот так муж у тебя будет! — сказал старый китаец пастушке. — Я думаю даже, что он из красного дерева! Он сделает тебя обер- унтер-генерал-комиссар-сержантшей! И у него целый шкаф серебра, не говоря уже о том, что лежит в потайных ящичках!
— Я не хочу в темный шкаф! — сказала пастушка. — Говорят, у него там одиннадцать фарфоровых жен!
— Так ты будешь двенадцатой! — отвечал китаец. — Ночью, как только в старом шкафу раздастся треск, мы сыграем вашу свадьбу! Да, да, не будь я китайцем!
Тут он кивнул головой и заснул. Пастушка плакала и смотрела на своего милого.
— Право, я попрошу тебя, — сказала она, — бежать со мной куда глаза глядят. Тут нам нельзя оставаться!
— Твои желания — мои! — ответил трубочист. — Пойдем хоть сейчас! Я думаю, что смогу прокормить тебя своим ремеслом!
— Только бы нам удалось спуститься со столика! — сказала она. — Я не успокоюсь, пока мы не будем далеко-далеко отсюда!
Трубочист успокаивал ее и показывал, куда лучше ступать ножкой, на какой выступ или золоченую завитушку резных ножек стола. Лестница его тоже сослужила им немалую службу: таким образом они благополучно спустились на пол. Но, взглянув на старый шкаф, они увидели там страшный переполох. Резные олени далеко-далеко вытянули вперед головы с рогами и мотали ими, а обер-унтер-генерал- комиссар-сержант Козлоног высоко подпрыгнул и закричал старому китайцу:
— Бегут! Бегут!
Беглецы испугались немножко и поскорее шмыгнули в ящик предоконного возвышения.
Тут лежали три-четыре неполные колоды карт и кукольный театр; он был кое-как установлен, и на сцене шло представление. Все дамы — и бубновые, и червонные, и трефовые, и пиковые — сидели в первом ряду и обмахивались своими тюльпанами. Позади них стояли валеты и старались показать, что они о двух головах — как и все карты. В пьесе изображались страдания влюбленной парочки, которую разлучали.
Пастушка заплакала: это была ведь точь-в- точь их собственная история.
— Нет, я не вынесу! — сказала она трубочисту. — Уйдем отсюда!
Но, очутившись опять на полу, они увидали, что старый китаец проснулся и весь качается из стороны в сторону, — внутри его катался свинцовый шарик.
— Ай, старый китаец гонится за нами! — закричала пастушка и в отчаянии упала на свои тонкие фарфоровые коленки.
— Стой, мне пришла в голову мысль! — сказал трубочист. — Видишь вон там, в углу, большую вазу с сушеными душистыми травами и цветами? Влезем в нее! Там мы будем лежать на розах и лаванде, а если китаец подойдет к нам, засыплем ему глаза солью.
— Нет, это не годится! — сказала она. — Я знаю, что старый китаец и ваза были когда- то помолвлены, а в таких случаях всегда ведь сохраняются добрые отношения! Нет, нам остается только пуститься по белу свету куда глаза глядят!
— А хватит ли у тебя мужества идти за мною всюду? — спросил трубочист. — Подумала ли ты, как велик свет? Подумала ли о том, что нам уже нельзя будет вернуться назад?
— Да, да! — отвечала она.
Трубочист очень пристально посмотрел на нее и сказал:
— Моя дорога идет через дымовую трубу! Хватит ли у тебя мужества вскарабкаться со мной в печку и пробраться по коленчатым переходам трубы? Там-то уж я знаю, что мне
делать! Мы заберемся так высоко, что нас не достанут! В самом же верху есть дыра, через нее можно выбраться на белый свет!
И он повел ее к печке.
— Как тут черно! — сказала она, но все- таки полезла за ним в печку и в трубу, где было темно, как ночью.
— Ну вот мы и в трубе! — сказал он. — Смотри, смотри! Прямо над нами сияет чудесная звездочка!
На небе и в самом деле сияла звезда, точно указывая им дорогу. А они все лезли и лезли, выше да выше! Дорога была ужасная. Но трубочист поддерживал пастушку и указывал, куда ей удобнее и лучше ставить фарфоровые ножки. Наконец они достигли края трубы и уселись на нее, — они очень устали, и было от чего!
Небо, усеянное звездами, было над ними, а под ними все домовые крыши. С этой высоты глазам их открывалось огромное пространство. Бедная пастушка никак не думала, чтобы свет был так велик. Она склонилась головкою к плечу трубочиста и заплакала; слезы катились ей на грудь и разом смыли всю позолоту с ее пояса.
— Нет, это уж слишком! — сказала она. — Я не вынесу! Свет слишком велик! Ах, если бы я опять стояла на подзеркальном столике! Я не успокоюсь, пока не вернусь туда! Я пошла за тобою куда глаза глядят, а теперь ты, будь любезен, проводи меня обратно, если любишь меня!
Трубочист стал ее уговаривать, напоминал ей о старом китайце и об обер-унтер-генерал- комиссар-сержанте Козлоноге, но она только рыдала и крепко целовала своего милого. Что ему оставалось делать? Пришлось уступить, хотя и не следовало.
И вот они с большим трудом спустились по трубе обратно вниз; нелегко это было! Очутившись опять в темной печке, они сначала постояли несколько минут за дверцами, желая услышать, что творится в комнате. Там было тихо, и они выглянули. Ах! На полу валялся старый китаец: он свалился со стола, собираясь пуститься за ними вдогонку, и разбился на три части; спина так вся и отлетела прочь, а голова закатилась в угол. Обер-унтер-генерал- комиссар-сержант Козлоног стоял, как всегда, на своем месте и раздумывал.
— Ах, какой ужас! — воскликнула пастушка. — Старый дедушка разбился в куски, и мы всему виною! Ах, я не переживу этого!
И она заломила свои крошечные ручки.
— Его можно починить! — сказал трубочист. — Его отлично можно починить! Только не огорчайся! Ему приклеют спину, а в затылок забьют хорошую заклепку — он будет совсем как новый и успеет еще наделать нам много неприятностей.
— Ты думаешь? — спросила она.
И они опять вскарабкались на столик, где стояли прежде.
— Вот куда мы ушли! — сказал трубочист. — Стоило беспокоиться!
— Только бы дедушку починили! — сказала пастушка. — Или это очень дорого обойдется?
И дедушку починили: приклеили ему спину и забили хорошую заклепку в шею; он стал как новый, только кивать головой больше не мог.
— Вы что-то загордились с тех пор, как разбились! — сказал ему обер-унтер-генерал- комиссар-сержант Козлоног. — А мне кажется, тут гордиться особенно нечем! Что же, отдадут ее за меня или нет?
Трубочист и пастушка с мольбой взглянули на старого китайца, — они так боялись, что он кивнет, но он не мог, хоть и не хотел в этом признаться: не очень-то приятно рассказывать всем и каждому, что у тебя в затылке заклепка! Так фарфоровая парочка и осталась стоять рядышком. Пастушка и трубочист благословляли дедушкину заклепку и любили друг друга, пока не разбились.
Ганс Христиан Андерсен
Пастушка и трубочист
Видали вы когда-нибудь старинный-старинный шкаф, почерневший от времени и украшенный резными завитушками и листьями? Такой вот шкаф – прабабушкино наследство – стоял в гостиной. Он был весь покрыт резьбой – розами, тюльпанами и самыми затейливыми завитушками. Между ними выглядывали оленьи головки с ветвистыми рогами, а на самой середке был вырезан во весь рост человечек. На него нельзя было глядеть без смеха, да и сам он ухмылялся от уха до уха – улыбкой такую гримасу никак не назовешь. У него были козлиные ноги, маленькие рожки на лбу и длинная борода. Дети звали его обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержант Козлоног, потому что выговорить такое имя трудно и дается такой титул не многим. Зато и вырезать такую фигуру не легко, ну да все-таки вырезали. Человечек все время смотрел на подзеркальный столик, где стояла хорошенькая фарфоровая пастушка. Позолоченные башмаки, юбочка, грациозно подколотая пунцовой розой, позолоченная шляпа на головке и пастуший посох в руке – ну разве не красота!
Рядом с нею стоял маленький трубочист, черный, как уголь, но тоже из фарфора и такой же чистенький и милый, как все иные прочие. Он ведь только изображал трубочиста, и мастер точно так же мог бы сделать его принцем – все равно!
Он стоял грациозно, с лестницей в руках, и лицо у него было бело-розовое, словно у девочки, и это было немножко неправильно, он мог бы быть и почумазей. Стоял он совсем рядом с пастушкой – как их поставили, так они и стояли. А раз так, они взяли да обручились. Парочка вышла хоть куда: оба молоды, оба из одного и того же фарфора и оба одинаково хрупкие.
Тут же рядом стояла еще одна кукла, втрое больше их ростом, – старый китаец, умевший кивать головой. Он был тоже фарфоровый и называл себя дедушкой маленькой пастушки, вот только доказательств у него не хватало. Он утверждал, что она должна его слушаться, и потому кивал головою обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержанту Козлоногу, который сватался за пастушку.
– Хороший у тебя будет муж! – сказал старый китаец. – Похоже, даже из красного дерева. С ним ты будешь обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержантшей. У него целый шкаф серебра, не говоря уж о том, что лежит в потайных ящиках.
– Не хочу в темный шкаф! – отвечала пастушка. – Говорят, у него там одиннадцать фарфоровых жен!
– Ну так будешь двенадцатой! – сказал китаец. – Ночью, как только старый шкаф закряхтит, сыграем вашу свадьбу, иначе не быть мне китайцем!
Тут он кивнул головой и заснул.
А пастушка расплакалась и, глядя на своего милого фарфорового трубочиста, сказала:
– Прошу тебя, убежим со мной куда глаза глядят. Тут нам нельзя оставаться.
– Ради тебя я готов на все! – отвечал трубочист. – Уйдем сейчас же! Уж наверное, я сумею прокормить тебя своим ремеслом.
– Только бы спуститься со столика! – сказала она. – Я не вздохну свободно, пока мы не будем далеко-далеко!
Трубочист успокаивал ее и показывал, куда ей лучше ступать своей фарфоровой ножкой, на какой выступ или золоченую завитушку. Его лестница также сослужила им добрую службу, и в конце концов они благополучно спустились на пол. Но, взглянув на старый шкаф, они увидели там страшный переполох. Резные олени вытянули вперед головы, выставили рога и вертели ими во все стороны, а обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержант Козлоног высоко подпрыгнул и крикнул старому китайцу:
– Они убегают! Убегают!
Пастушка и трубочист испугались и шмыгнули в подоконный ящик. Тут лежали разрозненные колоды карт, был кое-как установлен кукольный театр. На сцене шло представление.
Все дамы – бубновые и червонные, трефовые и пиковые – сидели в первом ряду и обмахивались тюльпанами, а за ними стояли валеты и старались показать, что и они о двух головах, как все фигуры в картах. В пьесе изображались страдания влюбленной парочки, которую разлучали, и пастушка заплакала: это так напомнило ее собственную судьбу.
– Сил моих больше нет! – сказала она трубочисту. – Уйдем отсюда!
Но когда они очутились на полу и взглянули на свой столик, они увидели, что старый китаец проснулся и раскачивается всем телом – ведь внутри него перекатывался свинцовый шарик.
– Ай, старый китаец гонится за нами! – вскрикнула пастушка и в отчаянии упала на свои фарфоровые. колени.
Трогательная история о жизни игрушек, которые жили в старинном шкафу. Фарфоровая пастушка и трубочист полюбили друг друга и сбежали из шкафа…
Пастушка и трубочист читать
Видали ли вы когда-нибудь старинный-старинный шкаф, почерневший от времени и весь изукрашенный резьбою в виде разных завитушек, цветов и листьев? Такой вот точно шкаф - наследство после прабабушки - и стоял в комнате. Он был весь покрыт резьбой - розами, тюльпанами и самыми причудливыми завитушками. Между ними высовывались маленькие оленьи головы с ветвистыми рогами, а по самой середине был вырезан целый человечек. На него невозможно было глядеть без смеха, да и сам он преуморительно скалил зубы - такую гримасу уж никак не назовёшь улыбкой! У него были козлиные ноги, маленькие рожки на лбу и длинная борода. Дети звали его обер-унтер-генерал-комиссар-сержант Козлоног! Трудно выговорить такое имя, и немногие удостаиваются подобного титула, зато и вырезать такую фигуру стоило немалого труда. Ну, да всё-таки вырезали! Он вечно глядел на подзеркальный столик, где стояла прелестная фарфоровая пастушка. Башмачки на ней были вызолоченные, платьице слегка приподнято и подколото алой розой, на головке красовалась золотая шляпа, а в руках пастуший посох.
Ну, просто прелесть! Рядом с нею стоял маленький трубочист, чёрный как уголь, но, впрочем, тоже из фарфора и сам но себе такой же чистенький и миленький, как всякая фарфоровая статуэтка; он ведь только изображал трубочиста, и мастер точно так же мог бы сделать из него принца, - всё равно!
Он премило держал в руках свою лестницу: личико у него было белое, а щёки розовые, как у барышни, и это было немножко неправильно, следовало бы ему быть почернее. Он стоял рядом с пастушкой - так их поставили, так они и стояли; стояли, стояли, да и обручились: они были отличною парочкой, оба молоды, оба из фарфора и оба одинаково хрупки.
Тут же стояла и ещё одна кукла в три раза больше их. Это был старый китаец, который кивал головой. Он был тоже фарфоровый и называл себя дедушкой маленькой пастушки, но доказать этого, кажется, не мог. Он утверждал, что имеет над ней власть, и потому кивал головою обер-унтер-генерал-комиссар-сержанту Козлоногу, который сватался за пастушку.
Вот так муж у тебя будет! - сказал старый китаец пастушке. - Я думаю даже, что он из красного дерева! Он сделает тебя обер-унтер-генерал-комиссар-сержантшей! И у него целый шкаф серебра, не говоря уже о том, что лежит в потайных ящичках!
Я не хочу в тёмный шкаф! - сказала пастушка. - Говорят, у него там одиннадцать фарфоровых жён!
Так ты будешь двенадцатой! - отвечал китаец. - Ночью, как только в старом шкафу затрещит, мы сыграем вашу свадьбу! Да, да, не будь я китайцем!
Тут он кивнул головой и заснул.
Пастушка плакала и смотрела на своего милого.
Право, я попрошу тебя, - сказала она, - бежать со мной куда глаза глядят. Тут нам нельзя оставаться!
Твои желания - мои! - ответил трубочист. - Пойдём хоть сейчас! Я думаю, что смогу прокормить тебя своим ремеслом!
Только бы нам удалось спуститься со столика! - сказала она. - Я не успокоюсь, пока мы не будем далеко-далеко отсюда!
Трубочист успокаивал её и показывал, куда лучше ступать ножкой, на какой выступ или золочёную завитушку резных ножек стола. Лестница его тоже сослужила им немалую службу; таким образом они благополучно спустились на пол. Но, взглянув на старый шкаф, они увидели там страшный переполох. Резные олени далеко-далеко вытянули вперёд головы с рогами и вертели ими во все стороны, а обер-унтер-генерал-комиссар-сержант Козлоног высоко подпрыгнул и закричал старому китайцу:
Бегут! Бегут!
Беглецы испугались немножко и поскорее шмыгнули в ящик предоконного возвышения (в Дании окна бывали довольно высоко от пола, поэтому перед одним из них устраивался иногда, для любителей смотреть на уличное движение, деревянный помост, на который ставился стул).
Тут лежали три-четыре неполные колоды карт и кукольный театр; он был кое-как установлен в тесном ящике, и на сцене шло представление. Все дамы - и бубновые, и червонные, и трефовые, и пиковые - сидели в первом ряду и обмахивались своими тюльпанами. Позади них стояли валеты и у каждого было по две головы - сверху и снизу, как и у всех карт. В пьесе изображались страдания влюблённой парочки, которую разлучали. Пастушка заплакала: это была точь-в-точь их собственная история.
Нет, я не вынесу! - сказала она трубочисту. - Уйдём отсюда!
Но, очутившись опять на полу, они увидали, что старый китаец проснулся и весь качается из стороны в сторону, - внутри его катался свинцовый шарик.
Ай, старый китаец гонится за нами! - закричала пастушка и в отчаянии упала на свои фарфоровые коленки.
Стой, мне пришла в голову мысль! - сказал трубочист. - Видишь вон там, в углу, большую вазу с сушёными душистыми травами и цветами? Влезем в неё! Там мы будем лежать на розах и лаванде, а если китаец подойдёт к нам, засыплем ему глаза солью.
Нет, это не годится! - сказала она. - Я знаю, что старый китаец и ваза были когда-то помолвлены, а в таких случаях всегда ведь сохраняются добрые отношения! Нет, нам остаётся только пуститься по белу свету куда глаза глядят!
А хватит ли у тебя мужества идти за мною всюду? - спросил трубочист. - Подумала ли ты, как велик мир? Подумала ли о том, что нам нельзя будет вернуться назад?
Да, да! - отвечала она.
Трубочист пристально посмотрел на неё и сказал:
Моя дорога идёт через печную трубу! Хватит ли у тебя мужества вскарабкаться со мной в печку и пробраться по коленчатым переходам трубы? Там-то уж я знаю, что мне делать! Мы заберёмся так высоко, что нас не достанут! В самом же верху есть дыра, через неё можно выбраться на белый свет!
И он повёл её к печке.
Как тут черно! - сказала она, но всё-таки полезла за ним в печку и в трубу, где было темно, как ночью.
Ну вот мы и в трубе! - сказал он. - Смотри, смотри! Прямо над нами сияет чудесная звёздочка!
На небе и в самом деле сияла звезда, точно указывая им дорогу. А они всё лезли и лезли, выше да выше! Дорога была ужасная. Но трубочист поддерживал пастушку и указывал, куда ей удобнее и лучше ставить фарфоровые ножки. Наконец они достигли края трубы и уселись, - они очень устали, и было от чего!
Небо, усеянное звёздами, было над ними, а все домовые крыши под ними. С этой высоты глазам их открывалось огромное пространство. Бедная пастушка никак не думала, что свет так велик. Она склонилась головкою к плечу трубочиста и заплакала; слёзы катились ей на грудь и разом смыли всю позолоту с её пояса.
Нет, это уж слишком! - сказала она. - Я не вынесу! Свет слишком велик! Ах, если бы я опять стояла на подзеркальном столике! Я не успокоюсь, пока не вернусь туда! Я пошла за тобою куда глаза глядят, теперь проводи же меня обратно, если любишь меня!
Трубочист стал её уговаривать, напоминал ей о старом китайце и об обер-унтер-генерал-комиссар-сержанте Козлоноге, но она только рыдала и крепко целовала своего милого. Что ему оставалось делать? Пришлось уступить, хотя и не следовало.
И вот они с большим трудом спустились по трубе обратно вниз; не легко это было! Очутившись опять в тёмной печке, они сначала постояли несколько минут за дверцами, желая услышать, что творится в комнате. Там было тихо, и они выглянули. Ах! На полу вялился старый китаец; он свалился со стола, собираясь пуститься за ними вдогонку, и разбился на три части; спина так вся и отлетела прочь, а голова закатилась в угол. Обер-унтер-комиссар-сержант Козлоног стоял, как всегда, на своём месте и раздумывал.
Ах, какой ужас! - воскликнула пастушка. - Старый дедушка разбился на куски, и мы всему виною! Ах, я не переживу этого!
И она заломила свои крошечные ручки.
Его можно починить! - сказал трубочист. - Его отлично можно починить! Только не огорчайся! Ему приклеют спину, а в затылок забьют хорошую заклёпку - он будет совсем как новый и успеет ещё наделать нам много неприятностей.
Ты думаешь? - спросила она. И они опять вскарабкались на столик, где стояли прежде.
Вот как далеко мы ушли! - сказал трубочист. - Стоило беспокоиться!
Только бы дедушку починили! - сказала пастушка. - Или это очень дорого обойдётся?
И дедушку починили: приклеили ему спину и забили хорошую заклёпку в шею; он стал как новый, только кивать головой больше не мог.
Вы что-то загордились с тех пор, как разбились! - сказал ему обер-унтер-генерал-комиссар-сержант Козлоног. - А мне кажется, тут гордиться особенно нечем! Что же, отдадут её за меня или нет?
Трубочист и пастушка с мольбой взглянули на старого китайца, - они так боялись, что он кивнёт, но он не мог, хоть и не хотел в этом признаться: не очень-то приятно рассказывать всем и каждому, что у тебя в затылке заклёпка! Так фарфоровая парочка и осталась стоять рядышком. Пастушка и трубочист благословляли дедушкину заклёпку и любили друг друга, пока не разбились.
(Илл. Н.Гольц, изд. Эксмо, 2012 г.)
Опубликовано: Мишкой 02.11.2017 12:03 24.05.2019Подтвердить оценку
Оценка: 4.8 / 5. Количестов оценок: 8
Помогите сделать материалы на сайте лучше для пользователя!
Напишите причину низкой оценки.
Отправить
Спасибо за отзыв!
Прочитано 3446 раз(а)
Другие сказки Андерсена
-
Аисты — Ганс Христиан Андерсен
Сказка про то, как маленькие дети дразнили птенцов аистов. Когда аисты подросли, то захотели отомстить мальчишкам. Хорошим детям, которые защищали аистов, они отнесли хорошеньких младенцев из пруда. А тому мальчику, который дразнил их всех больше, …
-
Принцесса на горошине — Ганс Христиан Андерсен
Короткая сказка том, как принц захотел жениться на настоящей принцессе. Однажды в ворота постучалась девушка, которая промокла до нитки, но уверяла, что она настоящая принцесса. Её пустили на ночлег, и старая королева устроила ей проверку… …
-
Волшебный холм — Ганс Христиан Андерсен
Сказка о том, как лесной царь устроил бал и пригласил туда норвежских троллей, чтобы выдать за них своих дочерей. Читайте в сказке, какую из семи дочерей выберет самый главный тролль и за что… Волшебный холм …
-
Чуня — Карганова Е.Г.
Сказка про то, как поросенок Чуня первый раз гулял за пределами своего двора и услышал, как животные называют неряшливых и кричащих детенышей поросятами. Ему стало обидно и он не хотел больше быть поросенком. Чуня читать …
-
Кощей Бессмертный — русская народная сказка
Сказка о Иване-царевиче, который пошел вызволять свою мать из плена Кощея Бессметного. Сила великая, храбрость и везение помогли Ивану найти смерть Кощея. А ум и хитрость помогли пресечь лукавство братьев… Кощей Бессмертный читать В некотором …
-
Истинная правда — Ганс Христиан Андерсен
Сказка рассказывает о том, как самое незначительное событие может обрасти слухами и быть перевернуто с ног на голову. Сплетники трактуют события на свой лад, и в итоге, от правды не остается и следа. Так одна …
В гостях у Матушки Мидоус
Харрис Д.Ч.
Как то раз Братец Кролик с Братцем Черепахой пришли в гости к Матушке Мидоус. Они весело болтали и смеялись над Братцем Лисом. Они не знали, что тот стоит за дверью и все слышит. В гостях …
Неудача Братца Волка
Харрис Д.Ч.
Однажды Братец Волк предложил Братцу Лису план, как поймать Братца Кролика. Братцу Лису надо было притвориться мертвым и лежать дома не двигаясь. Но Братца Кролика так просто не обманешь. Неудача Братца Волка читать - Наверное, …
Как Братец Волк попал в беду
Харрис Д.Ч.
Прибежал как то Братец Волк к Братцу Кролику с просьбой спрятать его в доме от собак, которые гнались за ним. Кролик закрыл Волка в ящике решил проучить за все его пакости. Как Братец Волк попал …
Чарушин Е.И.
В рассказе описываются детеныши разных лесных зверей: волка, рыси, лисы и оленихи. Скоро они станут большими красавцами-зверями. А пока они играют и шалят, очаровательные, как любые малыши. Волчишко Жил в лесу волчишко с матерью. Ушла …
Кто как живет
Чарушин Е.И.
В рассказе описывается жизнь самых разных зверей и птиц: белки и зайца, лисицы и волка, льва и слона. Тетерка с тетеревятами Ходит тетёрка по полянке, бережёт цыплят. А они копошатся, разыскивают еду. Летать ещё не …
Рваное Ушко
Сетон-Томпсон
Рассказ про крольчиху Молли и ее сыночка, которого прозвали Рваное Ушко после нападения на него змеи. Мама учила его премудростям выживания в природе и ее уроки не прошли даром. Рваное ушко читать Рядом с опушкой …
Животные жарких и холодных стран
Чарушин Е.И.
Небольшие интересные рассказы про животных, живущих в разных климатических условиях: в жарких тропиках, в саванне, в северных и южных льдах, в тундре. Лев Берегитесь, зебры - полосатые лошади! Берегитесь, быстрые антилопы! Берегитесь, круторогие дикие буйволы! …
Какой самый любимый праздник всех ребят? Конечно, Новый год! В эту волшебную ночь на землю спускается чудо, всё сверкает огнями, слышен смех, а Дед Мороз приносит долгожданные подарки. Новому году посвящено огромное количество стихов. В …
В этом разделе сайта Вы найдете подборку стихотворений про главного волшебника и друга всех детей — Деда Мороза. Про доброго дедушку написано много стихов, но мы отобрали самые подходящие для детей 5,6,7 лет. Стихи про …
Пришла зима, а с ней пушистый снег, метели, узоры на окнах, морозный воздух. Ребята радуются белым хлопьям снега, достают коньки и санки из дальних углов. Во дворе кипит работа: строят снежную крепость, ледяную горку, лепят …
Подборка коротких и запоминающихся стихов про зиму и Новый год, Деда Мороза, снежинки, ёлочку для младшей группы детского сада. Читайте и учите короткие стихи с детьми 3-4 лет для утренников и праздника Нового года. Здесь …
1 - Про малютку-автобус, который боялся темноты
Дональд Биссет
Сказка о том, как мама-автобус научила своего малютку-автобуса не бояться темноты… Про малютку-автобус, который боялся темноты читать Жил-был на свете малютка-автобус. Он был ярко-красного цвета и жил с папой и мамой в гараже. Каждое утро …
Видали вы когда-нибудь старинный-старинный шкаф, почерневший от времени и украшенный резными завитушками и листьями? Такой вот шкаф - прабабушкино наследство - стоял в гостиной. Он был весь покрыт резьбой - розами, тюльпанами и самыми затейливыми завитушками. Между ними выглядывали оленьи головки с ветвистыми рогами, а на самой середке был вырезан во весь рост человечек. На него нельзя было глядеть без смеха, да и сам он ухмылялся от уха до уха - улыбкой такую гримасу никак не назовешь. У него были козлиные ноги, маленькие рожки на лбу и длинная борода. Дети звали его обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержант Козлоног, потому что выговорить такое имя трудно и дается такой титул не многим. Зато и вырезать такую фигуру не легко, ну да все-таки вырезали. Человечек все время смотрел на подзеркальный столик, где стояла хорошенькая фарфоровая пастушка. Позолоченные башмаки, юбочка, грациозно подколотая пунцовой розой, позолоченная шляпа на головке и пастуший посох в руке - ну разве не красота!
Рядом с нею стоял маленький трубочист, черный, как уголь, но тоже из фарфора и такой же чистенький и милый, как все иные прочие. Он ведь только изображал трубочиста, и мастер точно так же мог бы сделать его принцем - все равно!
Он стоял грациозно, с лестницей в руках, и лицо у него было бело-розовое, словно у девочки, и это было немножко неправильно, он мог бы быть и почумазей. Стоял он совсем рядом с пастушкой - как их поставили, так они и стояли. А раз так, они взяли да обручились. Парочка вышла хоть куда: оба молоды, оба из одного и того же фарфора и оба одинаково хрупкие.
Тут же рядом стояла еще одна кукла, втрое больше их ростом, - старый китаец, умевший кивать головой. Он был тоже фарфоровый и называл себя дедушкой маленькой пастушки, вот только доказательств у него не хватало. Он утверждал, что она должна его слушаться, и потому кивал головою обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержанту Козлоногу, который сватался за пастушку.
Хороший у тебя будет муж! - сказал старый китаец. - Похоже, даже из красного дерева. С ним ты будешь обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержантшей. У него целый шкаф серебра, не говоря уж о том, что лежит в потайных ящиках.
Не хочу в темный шкаф! - отвечала пастушка. - Говорят, у него там одиннадцать фарфоровых жен!
Ну так будешь двенадцатой! - сказал китаец. - Ночью, как только старый шкаф закряхтит, сыграем вашу свадьбу, иначе не быть мне китайцем!
Тут он кивнул головой и заснул.
А пастушка расплакалась и, глядя на своего милого фарфорового трубочиста, сказала:
Прошу тебя, убежим со мной куда глаза глядят. Тут нам нельзя оставаться.
Ради тебя я готов на все! - отвечал трубочист. - Уйдем сейчас же! Уж наверное, я сумею прокормить тебя своим ремеслом.
Только бы спуститься со столика! - сказала она. - Я не вздохну свободно, пока мы не будем далеко-далеко!
Трубочист успокаивал ее и показывал, куда ей лучше ступать своей фарфоровой ножкой, на какой выступ или золоченую завитушку. Его лестница также сослужила им добрую службу, и в конце концов они благополучно спустились на пол. Но, взглянув на старый шкаф, они увидели там страшный переполох. Резные олени вытянули вперед головы, выставили рога и вертели ими во все стороны, а обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержант Козлоног высоко подпрыгнул и крикнул старому китайцу:
Они убегают! Убегают!
Пастушка и трубочист испугались и шмыгнули в подоконный ящик. Тут лежали разрозненные колоды карт, был кое-как установлен кукольный театр. На сцене шло представление.
Все дамы - бубновые и червонные, трефовые и пиковые - сидели в первом ряду и обмахивались тюльпанами, а за ними стояли валеты и старались показать, что и они о двух головах, как все фигуры в картах. В пьесе изображались страдания влюбленной парочки, которую разлучали, и пастушка заплакала: это так напомнило ее собственную судьбу.
Сил моих больше нет! - сказала она трубочисту. - Уйдем отсюда!
Но когда они очутились на полу и взглянули на свой столик, они увидели, что старый китаец проснулся и раскачивается всем телом - ведь внутри него перекатывался свинцовый шарик.
Ай, старый китаец гонится за нами! - вскрикнула пастушка и в отчаянии упала на свои фарфоровые. колени.
Стой! Придумал! - сказал трубочист. - Видишь вон там, в углу, большую вазу с сушеными душистыми травами и цветами? Спрячемся в нее! Ляжем там на розовые и лавандовые лепестки, и если китаец доберется до нас, засыплем ему глаза солью*.
Ничего из этого не выйдет! - сказала пастушка. - Я знаю, китаец и ваза были когда-то помолвлены, а от старой дружбы всегда что-нибудь да остается. Нет, нам одна дорога - пуститься по белу свету!
А у тебя хватит на это духу? - спросил трубочист. - Ты подумала о том, как велик свет? О том, что нам уж никогда не вернуться назад?
Да, да! - отвечала она.
Трубочист пристально посмотрел на нее и сказал:
Мой путь ведет через дымовую трубу! Хватит ли у тебя мужества залезть со мной в печку, а потом в дымовую трубу? Там-то уж я знаю, что делать! Мы поднимемся так высоко, что до нас и не доберутся. Там, на самом верху, есть дыра, через нее можно выбраться на белый свет!
И он повел ее к печке.
Как тут черно! - сказала она, но все-таки полезла за ним и в печку, и в дымоход, где было темно хоть глаз выколи.
Ну вот мы и в трубе! - сказал трубочист. - Смотри, смотри! Прямо над нами сияет чудесная звездочка!
На небе и в самом деле сияла звезда, словно указывая им путь. А они лезли, карабкались ужасной дорогой все выше и выше. Но трубочист поддерживал пастушку и подсказывал, куда ей удобнее ставить свои фарфоровые ножки. Наконец они добрались до самого верха и присели отдохнуть на край трубы-они очень устали, и немудрено.
Нам ними было усеянное звездами небо, под ними все крыши города, а кругом на все стороны, и вширь и вдаль, распахнулся вольный мир. Бедная пастушка никак не думала, что свет так велик. Она склонилась головкой к плечу трубочиста и заплакала так горько, что слезы смыли всю позолоту с ее пояса.
Это для меня слишком! - сказала пастушка. - Этого мне не вынести! Свет слишком велик! Ах, как мне хочется обратно на подзеркальный столик! Не будет у меня ни минуты спокойной, пока я туда не вернусь! Я ведь пошла за тобой на край света, а теперь ты проводи меня обратно домой, если любишь меня!
Трубочист стал ее вразумлять, напоминал о старом китайце и обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержанте Козлоноге, но она только рыдала безутешно да целовала своего трубочиста. Делать нечего, пришлось уступить ей, хоть это и было неразумно.
И вот они спустились обратно вниз по трубе. Не легко это было! Оказавшись опять в темной печи, они сначала постояли у дверцы, прислушиваясь к тому, что делается в комнате. Все было тихо, и они выглянули из печи. Ах, старый китаец валялся на полу: погнавшись за ними, он свалился со столика и разбился на три части. Спина отлетела начисто, голова закатилась в угол. Обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержант стоял, как всегда, на своем месте и раздумывал.
Какой ужас! - воскликнула пастушка. - Старый дедушка разбился, и виною этому мы! Ах, я этого не переживу!
И она заломила свои крошечные ручки.
Его еще можно починить! - сказал трубочист. - Его отлично можно починить! Только не волнуйся! Ему приклеят спину, а в затылок вгонят хорошую заклепку, и он опять будет совсем как новый и сможет наговорить нам кучу неприятных вещей!
Ты думаешь? - сказала пастушка.
И они снова вскарабкались на свой столик.
Далеко же мы с тобою ушли! - сказал трубочист. - Не стоило и трудов!
Только бы дедушку починили! - сказала пастушка. - Или это очень дорого обойдется?..
Дедушку починили: приклеили ему спину и вогнали в затылок хорошую заклепку. Он стал как новый, только головой кивать перестал.
Вы что-то загордились с тех пор, как разбились! - сказал ему обер-унтер-генерал-кригскомиссар-сержант Козлоног. - Только с чего бы это? Ну так как, отдадите за меня внучку?
Трубочист и пастушка с мольбой взглянули на старого китайца: они так боялись, что он кивнет. Но кивать он уже больше не мог, а объяснять посторонним, что у тебя в затылке заклепка, тоже радости мало. Так и осталась фарфоровая парочка неразлучна. Пастушка и трубочист благословляли дедушкину заклепку и любили друг друга, пока не разбились. Вот и
В некотором царстве, в некотором государстве жила-была Принцесса. Государство хоть было и маленькое, но правил им настоящий Король и по всем правилам королевского двора.
Жила Принцесса во дворце, окружённом высоким забором. Ворота охранялись стражниками, они зорко следили за всем, что происходит во дворце и вокруг. Были у принцессы мамки-няньки, без которых она и шагу ступить не смела. Они её одевали, раздевали, причёсывали, кормили и рассказывали ей сказки. Папенька Король тоже следил, чтобы дочка не нарушала королевских правил и во всём его слушалась.
Пока Принцесса была маленькой девочкой, ей всё это нравилось. А когда она выросла и стала взрослой девушкой, такая жизнь вызывала у нее тоску и желание вырваться на свободу. Балы и приёмы ей надоели - так они походили один на другой. Мамки-няньки тоже. Очень уж ей хотелось посмотреть, как живут другие люди и что вообще делается за высоким забором дворца. И Принцесса задумала побег.
Выйти за пределы двора незамеченной она не могла, тогда она договорилась с одним из стражников, чтобы он принёс ей крестьянское платье и выпустил её на улицу. Так и сделали. На голову она надела косынку, а на ноги – сапожки. Под видом крестьянской девушки она прошла через ворота, да так, что никто и не заподозрил, что это сама Принцесса. Стражник сказал ей:
- Барышня, я теперь за вас в ответе. Не задерживайтесь долго, а то вас хватятся во дворце и начнут искать.
- Не волнуйся, - ответила Принцесса,- я вернусь ещё до захода солнца, и тебе не придётся за меня отвечать.
Когда Принцесса вышла за ворота, она не знала, в какую сторону ей идти, и пошла, куда глаза глядят. По дороге ей попадались крестьянские избы, которые вовсе не были похожи на дворцы. Во дворах водилась всякая живность – блеяли козы, мычали коровы, кудахтали куры. На полях и в огородах работали люди. Холмы были покрыты свежей зеленью травы, а в небе сияло яркое весеннее солнышко. Настроение у Принцессы было замечательное, она, наконец, почувствовала свободу, о которой так давно мечтала. Можно было прыгать, бежать, идти куда хочешь, и никто не потребует вести себя по-королевски. Она шла и напевала песенку.
На одной из лужаек она увидела Пастушка, который играл на свирели. Он был очень красивый, и музыка, которую он играл, тоже была очень красивой и очень понравилась Принцессе. Она подошла поближе, поздоровалась с Пастушком и спросила:
-А что это за музыка, которую ты только что играл?
- Это я сам сочинил,- ответил Пастушок.- Смотри, день какой хороший, птицы поют шмели жужжат, деревья шелестят. В такой день музыка сама льётся из свирели, мне даже не надо ничего придумывать.
- Красивая музыка. Ты здесь бываешь каждый день?- спросила Принцесса.
-Я стараюсь здесь бывать часто, но в плохую погоду я обычно сижу дома.
-А где твой дом?
- Там,- Пастушок махнул рукой в сторону, противоположную той, откуда пришла Принцесса.
Принцесса тоже очень понравилась Пастушку, такая она была милая и весёлая. И он сказал:
- А приходи сюда завтра. Здесь неподалёку есть озеро. Я тебя на лодке покатаю. Я тебя ждать буду.
- Если смогу,- ответила Принцесса.
На следующий день Принцесса внимательно следила, когда Король отправится по своим королевским делам, и очень волновалась, что Пастушок уйдёт, так её и не дождавшись Как только карета Короля отъехала от дворца, она быстро переоделась в крестьянское платье и выбежала на улицу. Очень уж ей хотелось снова увидеть Пастушка. Теперь уже она знала, куда ей надо идти.
Когда Принцесса увидела Пастушка на условленном месте, она очень обрадовалась, что он её дождался. Пастушок держал в руках книгу и читал.
-А что ты читаешь? - спросила Принцесса?
- Я люблю читать про Дальние Страны,- ответил Пастушок, А ещё больше я бы хотел в них побывать.
- Я тоже слышала про Дальние Страны. Там всё не так, как у нас. Правда?
- Правда. Но хотелось бы увидеть это своими глазами,- мечтательно сказал Пастушок.
Пастушок отложил книгу, и они, взявшись за руки, пошли к озеру. Озеро было большим и глубоким.
-Хочешь покататься на лодке? – спросил Пастушок.
- С удовольствием,- сказала Принцесса.
Пастушок отвязал лодку и помог Принцессе сесть в неё. Принцесса ещё никогда не каталась на лодке, и поначалу ей было немного страшно. Но потом она освоилась и стала рассматривать всё, что происходит вокруг.
Кувшинки на озере приветливо кивали ей своими розовыми цветками, белочка, взобравшись на ветку, грызла орешки и весело подмигивала ей своими глазками-бусинками, зайчик махнул ей своим белым хвостиком. Принцесса так увлеклась увиденным, потянулась, чтобы сорвать кувшинку, но при этом лодка накренилась, и она упала упала в воду. Плавать она не умела, и быстро стала тонуть. Пастушок хоть и испугался, но не растерялся и бросился спасать Принцессу. Он-то как раз очень хорошо умел плавать. С большим трудом он вытащил её из воды и осторожно положил на лужайку. Когда Принцесса открыла глаза, она увидела испуганного Пастушка и сказала:
- Спасибо тебе, дорогой. Ты меня спас. Без тебя я, наверное, утонула бы. А теперь я хочу домой, я так испугалась… Мои родители, наверное, уже переполошились, ищут меня… Боюсь, что отец сердиться будет.
- Ну, что ты! Я не мог поступить иначе. Это же я пригласил тебя кататься. Теперь тебе надо немного обсохнуть,- сказал Пастушок. - А потом я тебя провожу и расскажу твоему отцу про то, что с нами приключилось.
- Нет, нет, я сама дойду. – Принцесса ужасно боялась, что Пастушок узнает, что она на самом деле не крестьянская девушка, а настоящая Принцесса, и её обман раскроется.
- Когда же я теперь тебя увижу? – спросил Пастушок
- Даже не знаю, когда теперь мы увидимся снова, - ответила Принцесса. Она действительно не знала, как объяснит Королю своё столь долгое отсутствие, и будет ли он сердиться на неё.
Пастушок и Принцесса взялись за руки и нежно посмотрели друг другу в глаза. Расставание было неизбежным, но им очень не хотелось расставаться, ведь они уже почти полюбили друг друга.
В это время во дворец возвратился Король и узнал о том, что Принцессы нет на месте. Где она, никто не знал. Стражник, конечно, не признался в том, что помогал Принцессе убежать из дворца, а остальные придворные на самом деле не знали. Когда Принцесса возвратилась, отец Король немедленно призвал её к ответу.
- Где это ты пропадаешь, дочка? – строго спросил он её.
- Отец, не сердись на меня. Скучно мне одной во дворце, вот я и решила посмотреть, что там, за воротами делается, - жалобно, почти плача, ответила Принцесса.
Король терпеть не мог женских слёз, и сразу же простил свою Принцессу. На самом деле он очень любил её и не мог долго на неё сердиться.
- Ты не должна забывать, что ты – дочь Короля. И негоже тебе ходить одной, да ещё в крестьянском платье. Мало ли что может случиться! По дорогам, бывает, и разбойники бродят. Если ещё раз вздумаешь погулять, я к тебе приставлю охрану, пусть за тобой присматривают. А ещё лучше тебе выйти замуж, тогда уж тебе точно не будет скучно.
Но Принцессе вовсе не хотелось гулять под присмотром стражников. Замуж ей тоже не хотелось. И она поняла, что теперь никогда больше не увидит своего Пастушка.
И вот однажды Король пригласил к себе Принцессу и сказал:
- Ты уже взрослая, дочка, пора тебе замуж выходить. Я уже стар, мне нужен помощник. Одному мне трудно справляться с делами. В соседнем королевстве есть молодой Принц, замечательный юноша, образованный и смелый. Мне хотелось бы тебя с ним познакомить, а с его отцом, тоже королем, мы давние друзья. Ни он, ни я не будем возражать против вашей свадьбы. Хорошо было бы, если бы вы понравились друг другу. Ведь тогда наши королевства объединятся, и ты станешь настоящей королевой. И королевство будет у тебя не такое маленькое, как наше, а большое и могущественное. А я смогу спокойно отойти от дел и отдохнуть на старости лет.
Но Принцесса даже думать не о какой свадьбе не хотела. Она так сильно тосковала по Пастушку, что и представить себе не могла, что выйдет замуж за кого-нибудь другого. Но и отцу отказать она не посмела. Ведь её с детства учили, что слово Короля – закон для всех, и она ещё никогда не поступала вопреки его воле. Сказать отцу, что она полюбила простого пастушка, она не могла, зная, что Король никогда не согласится выдать её замуж за простого деревенского парня.
-Хорошо, отец. Пусть они приезжают. Я постараюсь быть гостеприимной и сделаю, как ты хочешь, - скрепя сердце, ответила Принцесса.
-Ну, вот и хорошо. На следующей неделе я приглашу их к нам во дворец.
Через неделю все обитатели дворца ждали гостей: готовились лучшие угощения, оркестр разучивал бравурные мелодии, стирались и гладились бальные платья, начищались столовые приборы.
Особенно хороша была Принцесса. На ней было необыкновенно красивое платье, которое подчеркивало её и без того стройную фигурку, голову украшала бриллиантовая диадема, а на ногах были маленькие изящные туфельки. Словом, она была такой хорошенькой, что от неё просто нельзя было отвести глаз.
Когда Король соседнего государства с Принцем вошли в парадную залу, они просто остолбенели, увидев Принцессу. Принцесса тоже была поражена увиденным. В Принце она сразу узнала того самого Пастушка, с которым они встречались на лужайке и плавали на озере.
Пастушок тоже глазам своим не поверил, когда распознал в Принцессе ту самую крестьянскую девушку, о которой он не переставал думать с момента их последней встречи. Надо ли говорить, как они обрадовались друг другу.
После всяческих подобающих случаю церемоний, Принц и Принцесса остались наедине.
Принц взял Принцессу за руку, прижал её к груди и спросил:
- Почему ты выдала себя за крестьянскую девушку и не призналась мне в том, что ты настоящая Принцесса?
- Я хотела, чтобы ты любил меня не за богатство и знатность, а просто так.- ответила Принцесса.- А ты почему не сказал мне, что ты – Принц?
- Я тоже хотел, чтобы ты полюбила не богатого наследника королевского престола, а простого деревенского парня. Но ведь моё богатство не помеха нашему счастью? Правда,ведь?
Принцесса только засмеялась в ответ.
Вскоре и свадьбу справили. Свадьба была очень весёлой. Так всегда бывает, когда жених и невеста любят друг друга. А после свадьбы они уехали в путешествие по Дальним Странам, о которых Пастушок когда-то читал в книжке.
